моя родословная

текст: Лилия ШВЕЦОВА, фото из семейного архива автора

Счастлив тот, кто счастлив у себя дома

«Если что-то не нравится – не спорь, задумайся. Если можешь что-то изменить – меняй, если нет, вставай и иди дальше. О чем жалеть? Было – и слава богу. Дальше будет только лучше. Запомни, всегда нужно идти вперед!» Эти слова бабушка впервые произнесла, когда мне было лет пять...

Поставить жизнь на паузу

Манера бабушки говорить с ребенком как с равным, без сюсюканья, удивляла. Из сказанного я понимала тогда процентов десять. Но вот что удивительно: сейчас мне сорок шесть, и слова бабушки возникают из подсознания в самые нужные моменты, как рука помощи из прошлого. Помогают воспрянуть духом в любой ситуации. Нынешние дети ищут того же. Но что они вспомнят через тридцать-сорок лет, если Интернет пестрит шутками на тему: как невыносимо быть дома с детьми на карантине...

Вспомните свою жизнь еще несколько месяцев назад, до «самоизоляции», и ее постоянный рефрен: на семью и себя нет сил, времени, вот бы остановиться… Жизнь как будто услышала нас и сделала паузу, чтобы мы отдышались, начали или закончили то, что откладывали годами. Заглянули в глаза ребенку, нашли силы и время поговорить с ним… И оказалось, что многие просто разучились быть вместе. На мой взгляд, это самая большая потеря нашего времени. И не стоит пенять, что дети сейчас не те. Они не изменились и продолжают искать поддержку, авторитет, доверие в семье, в Интернете… Что для них будет важнее: семейные ценности или то, чему учат демотиваторы из социальных сетей? Карантин вырвал нас из будничной суматохи, чтобы правильно расставить приоритеты.

Родиться в Сибири

Как же отличается сегодняшняя жизнь от моего детства – детства маленькой омички 70-х. Когда мама запросто могла бросить карьеру переводчика и уйти на ставку обычного воспитателя, а потом учителя, чтобы всегда быть ближе к дому и дочери. А папа охотно брал с собой на работу в спортобщество «Динамо». Место удивительное! Где у входа висели портреты знаменитых омских атлетов в медалях: Александра Михайловича Пушницы, Сергея Павловича Голубовича, Ильдара Манжукова, Салавата Калимулина и других. Для меня было игрой угадывать, кто есть кто. Потому что в тренерской или спортивном зале все эти знаменитости совсем не были похожи на лица с помпезных портретов. Я видела простых, веселых людей, очень требовательных к себе и очень внимательных к ученикам. Благодаря этим людям я усвоила один из важных уроков: цена любой победы – настойчивость и труд.

Это было время, когда в паспорте у большинства из нас было написано «русский» или «русская», а национальный колорит расцветал за праздничным столом, когда вместе готовили  бешбармак или задушевно пели звучные украинские песни. Так складывался образ братского союза очень разных народов. Их история – летопись моей семьи, история Сибири.

Здесь издревле выживал сильнейший, терпеливый, для кого уныние – грех, а «свой своему поневоле друг». И сейчас потомки сибиряков, где бы мы ни были, прочно встают на ноги. Убеждаюсь в этом всякий раз, когда жизнь предлагает мне сменить географию. Она не слишком велика: Омск - Крайний Север - Франция. Но неизменной величиной для меня была и остается семья.

Доктор-волшебница

Моей бабушке Лиде – маминой маме в этом году исполнится девяносто четыре года. И как много лет назад, я смотрю на нее с восторгом: до сих пор она независимая, сильная, целеустремленная. Дай Бог здоровья и долгих лет! В семидесятых-восьмидесятых Лидия Павловна Астафьева – одна из тех, кого называли гордостью омской стоматологии. Заслуги отмечены медалью ветерана труда. Бабушка лечила пациентов поликлиники облздравотдела, на месте которой сейчас находится известный всем диагностический центр. Важные персоны из обкома партии, артисты и простые люди стремились попасть к ней на прием, потому что эта белокурая, строгая женщина-доктор умела лечить зубы почти без боли. Годы спустя, когда я сама заинтересовалась стоматологией, бабушка рассказала, как много времени увлеченно искала свой метод. И как радостно было слышать от удивленных пациентов: «Спасибо, доктор! Вы волшебница, наверное?!»

Мало кто знал, что жизнь Лидии Павловны была совсем непростой. Она родилась на золотых приисках Усть-Карского района Читинской области. Маленькая девчушка, совсем не похожая на местных: тонкое лицо, золотистые косы, синие глаза, черные как смоль брови и ресницы. Такая красота воспринималась как вызов. Как-то школьная учительница с позором выставила «раскрашенную » ученицу из класса. И маме – Фекле пришлось оправдывать дочку, ведь ни о какой косметике речи и быть не могло, вся ее красота –  природная. Но откуда? Только несколько лет назад бабушка призналась, что у ее семьи были немецкие корни. Во времена репрессий этого было достаточно, чтобы поломать человеку жизнь. Большая немецкая семья рассыпалась. Лидина мама научилась молчать, а сама Лида по рождению считала себя русской и искала свое призвание. Уж если оно найдено, то география не имеет значения.

– Бабушка, а где вы с дедушкой познакомились? – спросила я однажды в пятилетнем возрасте. 

– В лесу, – ответила она.

В моей маленькой голове не укладывалось, как моя бабушка – яркая блондинка с красивым маникюром, всегда элегантная, на каблуках, любительница театров и литературы, могла оказаться в лесу? Дорога к признанию была долгой. Девчушка с приисков оказалась очень любознательной и настойчивой. Работала коногоном на открытом разрезе приисков и училась. Шла в школу через лес, каждый день – несколько километров туда и обратно, без всякого страха. Повстречать человека в сопках было тогда редкостью. Кто-то просто прикроет плащом от дождя, и шагать вместе веселее. Кто-то подарит мешочек муки или мыло. Как говорит бабушка, плохих людей на ее пути никогда не было. Я слышала этот рассказ много раз и, может быть, поэтому в моей душе укрепилось доверие к миру и людям. И вы знаете, оно почти никогда меня не подводит.

Повороты судьбы

Две коровы, лошадь да самовар – таким было кулацкое «богатство» семьи моего деда Иннокентия Астафьева. Его отец рассчитывал только на себя и не хотел делиться с Советами. В семье было много детей, их надо было кормить, а новая власть никаких гарантий не давала. По рассказам деда, на Восточном Урале, откуда они родом, было много крепких крестьянских хозяйств Астафьевых, которые не спешили подчиняться коллективизации. В одну ночь крестьян согнали на железнодорожную станцию, погрузили в товарняки и повезли в далекую Сибирь. Люди умирали по дороге. А тем, кто выжил, предстояло бороться за жизнь каждый день. Помогла крестьянская хватка. До зимы успели обустроить землянки в лесу. Каждый поселенец должен был работать на лесоповале. И все-таки семья правдами и неправдами отправляла детей учиться. Так Иннокентий попал в Усть-Кару, где юная Лидочка работала кредитным инспектором банка. Белокурая красавица вскружила юноше голову. Они познакомились, и стало понятно, что оба – амбициозны, энергичны и настроены на то, чтобы уехать в большой город. После скромной свадьбы и нескольких лет в Забайкалье вместе приехали в Омск, где сбылись их мечты. Лида стала стоматологом. А ее муж, потомок ссыльных «кулаков» – сотрудником милиции. Невероятно, но факт. Работа деда была связана с архивами. Он пользовался всеми возможными допусками и восстановил родословную Астафьевых с 1800 года. Так я узнала о родстве его семьи с нашим известным писателем Виктором Астафьевым. Родные мамы не были коренными сибиряками, но несмотря на все, что им довелось пережить, не ожесточились на страну и власть. Каждый сумел пробиться, найти свое дело и реализоваться в нем творчески. Они не говорили о деньгах, их жизнью и счастьем была самоотдача. Этому учили своих детей – Светлану и Сергея.

«Цель творчества – самоотдача…»

От сочинения стихов на русском к стихам на английском, от переводов – к увлеченному творчеству в педагогике, а еще – эко-садоводство, безграничное умение понимать все живое, желание помогать и во всем видеть свет – это моя мама, Светлана Иннокентьевна Швецова.

Неутомимый энтузиазм снова привел ее в школу. И я очень радуюсь, когда по телефону слышу мамин энергичный, оптимистичный голос: «Ты знаешь, я в школе, где часто менялись учителя английского, многим детям так трудно, боятся отвечать у доски. Я придумала, как проводить контроль без стресса! Они теперь облепят меня после урока, в глаза заглядывают, спрашивают: «Вы от нас не уйдете?». А как же я могу их бросить?».

У мамы нет высоких званий. Для нее гораздо важнее показательных уроков, подготовок персональных досье всегда были прогресс учеников, доверительный диалог и детская любовь, которая сопровождает маму всегда. Традиция нашей семьи – встречать салют 9 Мая на Иртышской набережной. Помню, как нас  бесконечно окружали стайки маминых учеников. Приветствия, расспросы, поздравления, добрые пожелания… А спустя почти тридцать лет после школы ко мне обратился на улице совершенно незнакомый мужчина средних лет:

– Здравствуйте, а ваша мама, случайно, не Светлана Иннокентьевна?

– Да. А как вы догадались?

– Извините, вы на нее очень похожи. Скажите, как она? Ваша мама у меня английский преподавала. Передайте, что я ее помню, и как она меня защищала, и жизни учила. Она настоящий учитель. Пусть у нее все будет хорошо...

В душе многих она оставила добрый след. Помогла поднять крылья и жить с верой в себя. Не это ли и есть настоящее признание...

Скрещение судеб

Знакомство родителей – история абсолютно омская. Когда-то институт иностранных языков с институтом физкультуры организовывали совместные выезды студентов в трудовые летние лагеря, к Азовскому морю. Фрукты, сверкающая водная гладь, южный зной... Сердца будущих переводчиц и героев спорта бились  в унисон. Спортсмены отчаянно боролись за внимание девушек. Мама и папа вернулись с трудовой вахты влюбленными, в полной уверенности, что должны пожениться. Так породнились Астафьевы и Швецовы.

В детском восприятии семьи моих дедушек и бабушек были очень разными и очень притягательными Вселенными. Мамина мама живет на Иртышской набережной. Ее дом наполнен светом и теплым ветром. Он раздувал шторы-паруса, за которыми были Иртыш и воздушные фрегаты облаков на синем-синем, как бабушкины глаза, небе.

Дом папиных родителей, бабы Нины и дедушки Саши, в Привокзальном поселке казался мне настоящим замком, с множеством комнат, коридоров, входов и выходов. А вокруг – сад, огород и малинник, где можно было есть сладкие, мохнатые, теплые, ароматные ягоды прямо с куста. Гордостью домочадцев был продуктовый погреб – творение деда совершенно фантастическое не только в восприятии детей, но и взрослых. И какой был восторг, когда бабушка звала меня спуститься вместе по крутым ступенькам! В те времена выбор на полках продуктовых магазинов был весьма скудный, но бабушка могла накрыть большой праздничный стол, руководствуясь знаменитой книгой о вкусной и здоровой пище. Хранилищем стратегических запасов был погреб. Бочки с солеными капустой, груздями, помидорами и огурцами в рассоле с укропом, чесноком, листом смородины и хреном. Десятки банок с домашними компотами и салатами. Гирлянды домашних колбас. Самодельный творог, сметана, масло. В погребе всегда было прохладно, температура стабильная. Поэтому в любое время года соленые грузди под сметаной божественно хрустели. А какой был аромат! Творила все это великолепие моя бабушка, Нина Ивановна Швецова – кулинар и кондитер от бога, певунья и красавица.

– Нина, смотри, твоя «сестра» поет! – так шутливо начинался каждый телевизионный концерт Людмилы Зыкиной в этом доме.

Птица счастья

Школьные учителя прочили Нине певческую карьеру и отправляли на конкурсы. Но пришлось слишком рано уйти в ремесленное училище и думать о реальной профессии. Судьба не раз искушала ее предложениями начать жизнь в другом городе, другой стране. Но сиротство научило их с сестрой девизу «цени, что имеешь»: не стоит гнаться за журавлем, если в руках синица, да и никто не сказал, что журавль – птица счастья.

Есть люди, которые приспосабливаются к обстоятельствам. Другие идут напролом. Моя бабушка из числа тех немногих, кто обладает  даром влияния на людей. Она умела изменять во благо самые сложные ситуации и обстоятельства.  Ее всегда окружали друзья. Она сумела пройти путь от курьера до сотрудника секретного отдела завода «Полет», где и проработала всю жизнь. Образцово вела дом. Создавала ту атмосферу, благодаря которой к семейному очагу тянулись дети и муж, Александр Васильевич Швецов, инженер - рационализатор завода имени Октябрьской Революции. Ах, как важно это было в послевоенные годы!

Cтарший сын Швецовых, Владимир, мой отец, всю свою жизнь был предан спортобществу «Динамо », где работал с 1974 года. Стал заслуженным тренером РСФСР по классической борьбе, воспитал серебряного призера чемпионата мира по греко-римской борьбе Тимержана Калимулина.

Развивать дополнительное образование в сложные 90-е годы было делом сложным. Именно в это время Владимир Швецов с большим энтузиазмом возглавил спортивную детско-юношескую школу города Омска № 19 и проработал в ней почти двадцать лет. Объединил коллектив тренеров, спонсоров – единомышленников. Папа мечтал только о том, чтобы их работа помогла сохранить традиции омской школы классической борьбы. На деле это значило по крупицам собирать средства для оборудования спортзалов, проведения турниров, участия омичей-юниоров в спортивных состязаниях российского и международного масштабов. Мечтой папы была организация спортивного интерната на базе школы, где могли бы жить и учиться начинающие спортсмены из разных семей, из разных уголков города, а может быть, и области. В жизни он знал немало примеров, как именно спортивное братство, авторитет и забота тренеров помогали юношам находить свою дорогу в жизни, формировать характер, добиваться больших успехов.

Помню, как в1985 году делегация омичей, в составе которой был и Владимир Александрович Швецов, вернулась с чемпионата мира из Клермон-Феррана. Их встречали как героев. Тимержан Калимулин – папин воспитанник, призер чемпионата, стал на какое-то время одним из самых знаменитых омичей. И папа очень гордился этим, предпочитая оставаться в тени. Вместе они рассказывали о соревнованиях и удивительной, далекой Франции. Но тянуло их все-таки домой.

Как-то я спросила отца, почему он не принял ни одного предложения переехать в Москву или за границу, чтобы там заниматься тренерской работой. Папа совершенно искренне ответил: «Ты знаешь, я всегда только Омск любил. Это был лучший город на земле. Я даже представить себе не мог, что однажды уеду отсюда. Сейчас все проще: сел на самолет и приехал. Раньше мы так не думали. Здесь мои родители, мои друзья, я не мог их оставить».

Для среднестатистического иностранца СССР, советская Россия – это «диктатура», «нарушение прав человека». Когда слышу такую оценку из уст европейцев, сжимается сердце. Очень жаль, что это единственный самый популярный образ моей страны… А ведь Советский Союз – это поколения романтиков, которые пели песни Булата Окуджавы, Юрия Визбора, Владимира Высоцкого, по зову комсомола ехали в дальние дали «за туманом и за запахом тайги», учили, лечили, строили, тренировали с полной самоотдачей, с искренним желанием быть полезными своей стране, без лицемерия, позерства. И страна по достоинству их ценила.

В доме родителей я узнала с ранних лет, что семья всегда рассчитывает на меня. Ведь даже детские руки важны для больших и важных дел: помочь бабушке уложить поленницу, всем кланом Швецовых вместе лепить вкуснейшие пельмени или накрывать праздничный стол. Через эти простые дела маленький человек проникается чувством своей важности и единства с семьей, которая будет за него стоять горой, что бы ни случилось. И это остается в сознании навсегда.

Специально для журнала «Сибирь и Я»,

Париж, 2020 г.

От редакции

Когда номер журнала готовился к печати, пришло печальное известие: 25 июля Владимир Александрович Швецов ушел из жизни. Ему недавно исполнилось семьдесят два года. Осталась добрая память о надежном, мужественном человеке из породы настоящих сибиряков. Которых нам так не хватает…  

 Содержание