взгляд

текст: Лилия ШВЕЦОВА, фото из архива автора и открытых интернет-источников

Пока Земля еще вертится, или Мир в эпоху ковида

Надо же, до недавнего времени мы боялись третьей мировой войны, а перевернул мир маленький вирус – COVID-19. Наша жизнь стала жестокой игрой на выживание. Как только у меня появилась возможность приехать в Россию, я сделала это. Чтобы увидеть близких, дорогих мне людей, поддержать, узнать как складывается ситуация на самом деле. И рассказать о том, что знаем и видим в Европе.   

От лихорадки Эбола до COVID-19

…Седьмое апреля 2021 года. Аэропорт Амстердама. Большая делегация китайцев, человек тридцать, задраены в противочумные костюмы, медицинские и пластиковые маски. Напротив, у окна, европейцы спокойно пьют кофе, заказывают еду: эпидемия эпидемией, а ланч – это святое. Заказываю гамбургер, суп и десерт. Парень – служащий кафе улыбается так, чтобы я видела это через маску, обтирает руки о джинсы и готовит мой заказ. Никаких перчаток... В иной ситуации я бы запротестовала, но после года в режиме жесткой изоляции – ни удивления, ни страха. Жители Европы устали от всей этой истории с ковидом. Маленькое пренебрежение нормами безопасности воспринимается как жест ностальгический. Напоминая о том, что совсем недавно мы жили без необходимости думать о масках, гелях, социальной дистанции и прочих атрибутах эпохи ковида.

В апреле 2020 года я внимательно следила за новостями, слушала теледебаты, бурно обсуждала с друзьями последние новости. А спустя три месяца просто отключила телевизор. Настолько стали невыносимы беспринципность СМИ, политиков, циничные  манипуляции массовым сознанием, шельмование тех, кто предлагал носить маски и пропаганда парацетомола как единственного средства в борьбе с симптомами заболевания. На двенадцать месяцев, с некоторыми временными послаблениями, из нашей жизни исчезли рестораны, непродовольственные магазины, театры, кинотеатры, музеи, спортивные залы и бассейны, праздничные застолья и церковные службы. Усугубил ситуацию абсурдный запрет на занятия спортом на открытом воздухе и прогулки в лесу.

Клиника, в которой работаю, отправила сотрудников в оплачиваемый отпуск на полтора месяца. Кстати, по закону французские работодатели в подобной ситуации обязаны выплатить наемным работникам не меньше 80 процентов оклада. Наш коллектив получил стопроцентную компенсацию. Фирма старалась сохранить команду. 

Сидя дома, я решила следовать всем правилам самоизоляции: то есть гулять на балконе, посещать магазины в маске, перчатках и очках, тщательно обрабатывать хлоркой все упакованные продукты и мыть до скрежета неупакованные. Через пять  дней запершило в носоглотке. Первая мысль, естественно: я подхватила ковид... Начала готовиться к худшему. А оно упорно не наступало – и все тут! Только в этот момент включилось критическое мышление, я начала анализировать ситуацию. Первая информация о новом опасном вирусе появилась в медиапространстве в декабре 2019 года. Пострадавшие страны – Китай и Украина (о ситуации в последней говорили только местные СМИ, а ведь огромное число украинцев работает в Европе, и эпидемия никак не повлияла на выезд братьев-славян на заработки). До сих пор помню, как крутили по телевидению одни и те же кадры с итальянских кладбищ: сотрудник похоронной компании говорит о том, что умирает огромное число пожилых итальянцев. В подтверждение – кадр с сияющими полировкой и золотой отделкой элитными гробами на кладбищенской аллее. И все-таки мы были уверены, что инфекция как-то притормозит на границе. Заблуждение было общим.

«О ковиде я впервые услышал по новостям в декабре 2019 года. При этом никакого особого внимания на эту новость не обратил, – рассказал Анатолий Лозовский, аспирант PSL (Paris Sciences et Lettres). – Мало ли разных вирусов появлялось за последние двадцать лет? Наделавший столько шума H1N1 или недавняя вспышка вируса Эбола, например. Но когда стали показывать ужасные кадры из Китая, когда там людей заживо запирали в домах и замуровывали все входы-выходы, возникло неприятное чувство. Была надежда, что это не распространится по всему миру. Помню, как по французскому радио в феврале прошлого года обсуждался вопрос, что делать в связи с нарастающей опасностью и какие меры надо бы предпринять. Тогда Марин Ле Пен предложила закрыть на время все границы, хотя бы Франции. Ее подняли на смех. Сказали, что такого никогда не будет. А позже границы действительно закрыли.

Объем свалившейся со всех сторон информации самого различного качества постоянно сбивал с толку: угроза реальная или искусственно нагнетаемая? Даже в самый тяжелый период, в марте-апреле 2020 года, данные о скончавшихся от нового вируса не превышали ежегодную статистику смертности по гриппу. А ведь мы еще не знаем цифр скончавшихся в мире за год от СПИДа, туберкулеза,  пневмонии, других болезней. Потом, когда наступил первый карантин, а новостные программы «пичкали» нас цифрами вновь выявленных заразившихся и умерших, стало неприятно даже выходить раз в неделю за продуктами. Но уже к лету 2020 года мое отношение к COVID-19 стало совершенно нейтральным. Cтало все равно: заболею – не заболею. Франция в этой ситуации проявила себя, по моему мнению, как настоящее социально ответственное государство. Несмотря на серьезные экономические потери, были приняты разносторонние меры, вплоть до практически «тотального» первого карантина, и «частичных» второго и третьего. Предоставлены субсидии малому и среднему бизнесу, оказана небольшая финансовая поддержка студентам первых курсов. Предоставляли дешевые обеды и ужины для студентов, выплачивали премиальные всему медперсоналу, принимавшему активное участие в помощи больным. Выплачена обязательная минимальная оплата труда всему работающему населению и пособия по безработице тем, кто потерял работу.

О самом ковиде стараюсь не думать. Мне, откровенно сказать, надоел ажиотаж вокруг него. В то же время отдаю себе отчет, что мы переживаем уникальное время. Может быть, невольно принимаем участие в каком-то эксперименте. И где-то на подсознательном уровне мне кажется, что мир уже не будет прежним после пережитого».

Локдаун с национальным акцентом

Стресс, растерянность, страх были первой реакцией на эпидемию. Как только мы пришли в себя, то поняли, что надо действовать, так или иначе подключились к решению проблемы короновируса. Общительность помогла организовать мне логистику доставки лекарств друзьям в Омск.  Моя парижская подруга, дизайнер Камилла Рамазанова, как и многие, стала волонтером. К этому подключились вся ее казахско-бельгийская семья.

«Я француженка из Алматы, – рассказывает Камилла. – По казахской традиции в трудную минуту мы объединяемся, так проще пережить проблемы. Вспоминаю, как в начале коронавирусной эпопеи мы вдвоем с отчимом шили маски для медсестер. Все как-то адаптировались. Хотя в разных странах разные ситуации. Например, в Бельгии, как рассказывали мои родители, люди стараются соблюдать правила. Во Франции народ более свободолюбивый, наверное, потому и локдауны там жестче.  В Казахстане маски носили только в начале пандемии, но это быстро закончилось. Локдауны длились недолго, почти все время были открыты, кафе, рестораны. При этом люди собирались по двадцать-тридцать человек, отмечали дни рождения, праздники. И количество заразившихся было небольшим. За все это время госпитали были переполнены один или два раза в течение двух-трех недель, насколько мне известно. Ни у кого из заболевших в нашей семье не было проблем с госпитализацией. В Казахстане, в Алматы, Астане, в каждом большом торговом центре есть аппарат, который  определяет температуру человека. Если у входящего она повышена, стоящий у аппарата охранник скажет: к сожалению, вы не можете войти в этот торговый центр. Во Франции и в Бельгии я нигде таких аппаратов не видела, а хотелось бы.

Мама прошла вакцинацию «Спутником» в Алматы. И я бы тоже хотела сделать прививку, но, к сожалению, во Франции ее нет. Хотелось бы, чтобы она была признана во Франции и в других европейских странах».

Ковид стал настоящим экзаменом для системы здравоохранения всех стран. Меньше всего информации о том, как протекает эпидемия в Германии. По мнению сибиряков,  если мало шума, значит все нормально. Так ли это? С этим вопрос я обратилась к своему коллеге Василию Мельниченко. В прошлом году он переболел ковидом в России, и его мнение было вдвойне интересно: есть что сравнить.

«Вся сила немецкой медицины в том, что ковид здесь просто не лечат, – озадачил ответом  собеседник. – Я еще находился в России на реабилитации, когда знакомая из Германии прислала сообщение: «Скажи, что принимать, у меня температура, мне плохо». Удивился: я же не врач. В то, что она рассказала мне позже, вообще не верилось. «Врач сказал, чтобы я даже близко не показывалась, а лежала дома и пила парацетамол». Конечно, я был сильно удивлен, ведь известно, что основная проблема ковида – тромбозы. Нужны кроверазжижающие препараты. Спросил, назначали их или нет. Знакомая ответила: не назначали, посоветовали пить только парацетамол. А других лекарств без рецепта не купить, это вам не Россия. Вызывай, говорю, скорую. Через два часа она пишет: «Скорая уехала, сказали продолжать пить парацетамол». Никто не слушал легкие больной. Врачи немецкой скорой помощи даже не приблизились к ней, не выписали направление на КТ. Оставили человека в панике, хотя известно, что особенность ковида – психотические реакции. Позже мне стали звонить и спрашивать совета по лечению другие знакомые из Германии. Почувствовал себя экспертом… Да, это смешно и показывает степень удаленности медицинской помощи от реальных проблем конкретного человека в Германии. Понятно, что попав в госпиталь, вы будете получать все необходимое до самой смерти. Но первичная медицинская помощь в худшем состоянии, чем служба участковых врачей в России.  Остальное карантинно-ограничительные меры уже надоели, по сути, они бессмысленны. И немцы пытаются выходить на улицу и протестовать. Полиция уже, не стесняясь, избивает протестантов, разгоняет водометами и слезоточивым газом по всем законам «демократического общества». Капиталистическая система верна своим принципам. В то время, когда пандемия в Германии нарастала и СМИ нагнетали ситуацию, государство продолжало сокращать медперсонал, закрывать больницы, оптимизация шла полным ходом. Кроме того, сокращают возможности, которые давали медицинские страховки. Ситуация используется для решения политических проблем. Сужаются политические свободы. Партия Меркель погрязла в коррупционных скандалах. Это связано с поставками масок, тестов и всего прочего. Уже всем понятно, что политики и бизнесмены сделали себе состояния на пандемии».

Судя по рассказам очевидцев, одной из самых эффективных  в условиях пандемии оказалась турецкая модель. «Проживая локдаун в турецком варианте, понимаю, что все ограничения российского образца – лайт-версия, – поделилась со мной журналист Анна Гадалина, переселившаяся не так давно в Стамбул. – В Турцию я переехала в октябре. Это был период между локдаунами. Открыты границы. Работают магазины, кафе, рестораны. Можно свободно гулять, хотя требования носить маски сохранялось. И что меня удивило, люди маски носят. В отличие от России, где в моде ковид-диссидентство. В Турции на улице, в транспорте, в магазинах – все в масках. Везде дизенфектанты для обработки рук. Возможно, потому, что за отсутствие маски здесь штрафуют. Штрафы высокие и реальные. Режим ограничений ужесточался с каждым месяцем. Власти ограничили выход на улицу для людей старше шестидесяти пяти лет и младше двадцати. Школы перевели на дистанционный режим обучения до конца учебного года. Позже было ограничение на перемещение между провинциями Турции. А в середине апреля локдаун был объявлен круглосуточный на месяц. Пенсионерам и школьникам запретили пользоваться общественным транспортом. Транспортные карты просто заблокировали. Карты остальных граждан с января были привязаны к хес-коду. Он отображет состояние здоровья. В случае обращения к врачу и подтвержденного ковида вся информация отображается в хес-коде. Транспортная карта автоматически блокируется. Без этого же кода невозможно зайти ни в одно учреждение и крупный торговый центр.

К тем, кто болен, но по состоянию здоровья может находиться на карантине дома, регулярно приходят с проверкой. Полиция и патронажные службы. Лекарства заболевшим приносят на дом, они бесплатны. Сейчас в стране продолжается вакцинация. Все надеются, что ограничения полностью снимут. Ведь на период локдауна многие остались без работы. При этом туристов намного меньше не стало.

Адекватность принятых мер оценивать трудно. Иногда кажется, что они излишни. Но когда сталкиваешься с болезнью, или положительный тест у кого-то из членов семьи, задаешься вопросом: что еще ты можешь сделать, чтобы обезопасить себя и близких. И в этом случае ношение масок уже не кажется чем-то из ряда вон выходящим.

Если говорить о личных ощущениях, то за семь месяцев накопилась усталость. Перед Новым годом многие российские друзья жаловались: в России опять локдаун, закроют кинотеатры, торговые центры. А мне было смешно. Я говорила: «Ребята! Вы можете хотя бы друг к другу в гости сходить. Это прекрасно! Потому что здесь поход в гости и домашняя вечеринка чреваты штрафом, в пересчете на рубли более 30 тысяч». Походы в гости, шумные семейные обеды по выходным в Турции – национальная традиция. Она складывалась веками, и пандемия ударила по святому. Поэтому воскресные обеды и ужины теперь с родней по Вотсапу. Вечерний чай с видеоконференцией. Но и здесь есть плюс. Так чайку попить можно с родней, которая живет в другом регионе. В моем случае – в другой стране. И такой чай в разы вкуснее. Я звоню маме каждое утро. Пока готовлю завтрак, обсуждаем новости, делимся планами. А потом вместе чай пьем. Обычно подключается еще один собеседник, сестра. Так преодолеваем пространственно-временные границы. Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним».

Вместо послесловия

Эпидемии в истории человечества случались не однажды. Французский историк и философ Мишель Фуко посвятил этом явлению целую книгу «Надзирать и наказывать». Он считал, что борьба против распространения инфекции – больше, чем «исключительно» медицинская мера. Изоляция – шаг к разобщенности, контроль – шаг к тоталитаризму. Не согласиться трудно. Но есть и другая правда. Этот трудный год объединил для меня Омск и Москву, Питер, Стамбул,  Париж, Амстердам, Берлин, Брюссель, Ашкелон. Отовсюду звучало: как дела? как здоровье? как семья? нужна помощь? Мы объединились, чтобы помочь друг другу всем, чем можем. А как много было примеров, когда несправедливость общества отступала перед человечностью, самопожертвованием, состраданием. Люди верили в свои силы и делали невозможное. Это лучший опыт, который дарит нам жизнь.

Специально для журнала «Сибирь и Я», Омск - Париж, июль 2021 г. 

 Содержание